Не тревожь мне сердце, не губи меня,
Если заскучаешь – не зови меня,
А когда под вечер с моря дует ветер
И нельзя укрыться – не ищи меня.
Солнце утром встанет – улыбнись ему,
Следом день настанет – подчинись ему,
Но когда с дороги упадешь ты в ноги,
От забот уставший, - угадай, к кому?
Где искал ты солнце, ночью света нет,
Где искал ты силу, видел слабый свет,
И еще осталось убедиться малость –
Если очи тусклы – ты не жди ответ.
На заре, мой друг, не буди меня,
Лучше хоть на миг ты пойми меня:
Разорвал ты душу мне – склеить ли?
В счастье на земле теперь – верить ли?..

Когда упаду я – не думаю, рано
Судьбу свою знать наизусть,
Без жалости гложет душевные раны
Надменная, злобная грусть.
Увижу ли сквозь дорогие витрины
Дорогу к забытым краям?
Ползут душегубы, и с этой картины
Гляжу я, предавшись мечтам.
Заставь меня только поверить в живое,
Лиричные струны задев –
Как вихрь пролечу я над мертвой водою,
Рассудки надеждой согрев.
По стрелке секундной пойду за наградой,
Чтоб время назад повернуть,
Застать свежий рокот в душе листопада,
В разливе ненастья уснуть.

Туда, где кусает заветная доля
Лишь губы свои, кувыркаясь в пыли,
Где глыбой стена, обрезая раздолье,
Плывет и теряется в мутной дали,
Где ночи так сини, что не разобраться,
Где бренная твердь, а где – купол небес, -
Туда улечу, чтоб крылом распластаться
По скорбной сети театральных завес.

Тяжело зеленеет закат
Над водою, что жалобно стынет,
На заре не буди голоса
Тех, кого не забыть, кто не сгинет.
По нещупаной влажной земле
Ты идешь, и ногой подпираешь
Те нещадные, сильные дни,
Что, хотя не мосты, поджигаешь.
Но останусь навеки с тобой,
Оторваться удастся лишь с мясом,
Ястреба полетят на забой
И не станут настолько опасны.
Завладеет душой западня
И не спросит, куда мне дорога,
Сотня триллеров есть у меня
И один лишь роман, но убогий.

Почему здесь не светит луна?
Отчего не бывает цунами?
Ни метели, что воет в ушах,
Ни снегов, что скрипят под ногами?

И не слышно заметную дрожь,
Что от мерзлой земли происходит,
Тихо лезет из тысячи кож,
А по ровным аллеям не бродит.

Только осень заметишь на миг,
Что в душе даже след не оставит,
Расскажите, седой материк,
Что ж так лихо вам душу печалит?

Не остаться на фоне судьбы,
А отправиться следовать жанрам,
Что скрывать - наши чувства слабы,
Ну а мысли тогда и подавно.

Запирай снегопад на замок,
Конопатое, грязное небо,
Не читай, не ищи этих строк,
Дай мне холода, зрелищ и хлеба.

Оттого не бывает здесь туч,
Отчего не бывает и солнца,
И поэт не стихами могуч,
Хоть и пишет не всё, что придется.

Потушите огарок дождем
И идите все прочь, не мешайте:
Если бредом страдаешь и ждешь,
Застревают слова между пальцев.

Почему я одна, почему я в тоске -
До сих пор не совсем понимаю,
Строит козни весна в голубом козырьке,
Что лицо ото всех закрывает;

Не пойдет по дорогам над городом тень,
Перебив темноту спозаранку,
Не наступит мой тихий кровавый апрель,
Заводя о чужом перебранки.

Пролетят холода, разорвутся шнурки -
И закончится злая дорога,
А по комнате пылью кружат мотыльки,
А в душе их не так уж и много...

Я оставлю тебя за пятнадцать минут
До того, как разверзнется небо,
Ты прижмешься ко мне, я тебя не пойму
И останусь навеки амебой.

Апрельская ночь - мы не ждем изменений,
Не ждем извинений и первых шагов,
Уйдет уже завтра весна, без сомнений,
С последней бутылкой под рев мужиков.

Мы праздные люди, нам время - не мера,
Готовы всю жизнь за минуту прожить,
На то и нужна наша новая эра,
Чтоб горе, и радость, и все утопить.

И, может быть, кто-то всплакнет на прощанье,
А кто-то проводит ее до дверей,
Меня уж не держат слова обещаний,
Уже не тревожит нелепость смертей.

Ищи меня, ищи меня в ветвях,
Открытых лишь для взгляда с искрой нежной,
И утопи меня, и в океан безбрежный
Ныряй, чтоб покачаться на волнах.
Неси меня, неси меня то в рай,
То в ад, где утону я в вожделенье,
Беги ко мне, не требуя прощенья, -
Саму себя я не прощу, дерзай!
Сама хочу как птица я летать
В закатном небе, видя под крылами
Все ту же даль, объятую мечтами,
Которых не дано, увы, объять.
И прилечу. Над вашими главами
Унылую я песню пропою
И ногу подниму над бездной, на краю,
А что спою – услышите вы сами.

В ДОРОГУ

Высоко не улетает
Тот, кому положен срок,
Чтоб под вечер возвратиться
Отдохнуть на огонек.

За дождями, за туманом
Смерть моя заключена,
Но уж пилит тихо прутья
Тот, кому она нужна.

Мы сегодня не в погоде,
А погода не в себе,
Промочу в грязи я ноги -
Прибегу сушить к тебе.

В это время злой вредитель
Будет мне веревки вить,
Чтоб с зарей, во мгле росистой
Задушить, скрутить, убить.

И не скрыть души пороков -
Он читает между строк,
И в преддверии морозов
Тоже ждет на огонек.

Нехотя прощаюсь тихо -
Собираться уж пора,
А дорога дымкой серой
Убегает в облака...

НЕОКОНЧЕННОЕ

Налево - ничего - беснуются потоки,
Направо - пустота, предсмертный бой Курантов;
Куда идти? А больше нет вариантов.

А снизу слышен гул - то воет бесконечно
Упавшая душа, разбитая о камни,
И мерный гул небес расплакался над нами.

Холодные утесы - они-то все раскроют,
Седые облака, не скрыть вам приближенья
Буранов снежных и расщелин продолженья.

...
...
...

НЕ ПОНЯТЬ

Никому не понять то, что чувствует снег
Перед тем, как упасть и растаять навек,

Никому невдомек, почему журавли
От синиц отличились, летая вдали;

Очень странно случайным свидетелем быть,
Как никто в пустоту превращается вмиг,

И неясно, зачем над землей облака
Так нависли, скрывая источник тепла;

Почему умирать должен тот, кто добрей,
Отчего здравый телом душою больней...

И вовек не понять аксиомы одной:
Почему я люблю, если ты не со мной?..

СМЯТЕНИЕ

Меня не напугать
словами и угрозами,
Меня не убедить
признаньем сгоряча,
Хочу уснуть в саду
и надышаться розами,
Чтоб утром безнадежно
болела голова.
Тогда пойду ходить
по бесконечным улицам,
Улягусь на траву,
умытую росой,
И люди будут ждать,
замучают вопросами,
Я промолчу: тут нет
того, кто голос мой.
Не стать ли мне добрей,
не стать ли справедливее?
Пойти бы на вокзал
и деньги все раздать...
Затем, чтоб улететь?..
опять скупые цели,
Не хватит ни души,
ни смысла, чтоб летать.
Я буду лучше ждать
и видеть озарения,
Какие снизошли
к желающим понять;
Себя же тут держать -
что слышать чье-то пение
И, век идя на звук,
в итоге потерять...

Сидела, сижу, сомневаюсь
Я в верной дороге своей;
Сегодня светило скатилось
В овраг бестолковых вестей.

И люди весь день горевали,
Но всё по причине другой,
А мрака никто не заметил, -
Пошли по дорожке кривой.

Жестокие майские силы,
Исправиться им не дано,
Что раньше мне было постыло,
Сегодня навеки со мной.

Века же проходят, понятно;
По мокрым дорогам в весну
За год не дойду на морозе,
За век лишь мотор заведу.

Устала. Темно. Дожидаюсь.
Капель. Зеленеет трава.
На серой стене ненароком
Мои проступают слова...

НОЧЬ

И из-под ног уходит мир бездонный,
И душный шепот подоконников во мгле...
И я ищу тебя. Ты спишь. Возможно, где-то в небе
Мое послание витает в грязной пыли,
Не долетевшей до сердец и до земли.
Когда ты будешь здесь, меня ты не застанешь,
Все улетит, пройдет, и снежные покровы
Раскинут свой халат по древнему и новому.
Меня ты не увидишь - будет здесь летать
Тепло от крыш и от сердец, его не сможешь различить,
Уйдешь, и утром растворишься
В толпе, познавшей суть сует, но не себя.
А на балконе поседеть и не открыть ни истины, ни лжи,
Сумеет тот, кому дорога в мир другая,
По книге прочитать судьбу свою, реальность,
Уйти в нее, уж не надеясь на удачу.
Крива дорога, в жадности машины
Одна к другой прилипли, и не шелохнется
Горький воздух.
Местами где-то люди ходят, слышат,
Как чей-то голос терпкий, безнадежный
Вопит три слова без конца на пыльной почве,
Он, умирающий, забытый, говорит:
" Мечта, не уходи!.."

Сон мой нечист, тут что-то кроется, наверно,
Иное, что за миром параллельным...
Нет, право слово, не готова я к зиме.
Обои обветшали на стене,
Уж скоро унесет их ветер из-за дома,
И дома самого ты не найдешь,
Скитаясь по заснеженным дорогам.
Лишь ночь и лед... и дождь. Иного не дано нам,
Но лишь видение покажется на миг;
Оно согреет и померкнет,
Оставив в памяти лишь дым,
Сохранность обещая километрам.

Ухожу, и за мной остаются следы,
Как ни странно, мои; но их видел ли ты?
Бездорожья хандра в них землею лежит,
Безнадега и боль серым волком шипит.

Обойду я страну, но останусь в себе,
Тот далекий рассвет мне не нужен в весне;
Солнце будет - ему наблюдать суждено.
Всё умрет. И на это посмотрит оно.

"Не хватает чего? У тебя все свое,
В теплом доме живешь, отгоняя зверье,
Но тревоги застыла на сердце печать:
Скоро жизнь пролетит, не пора ли начать?

Но закрыла глаза, для тебя это зло,
И не слышишь советов, не веришь давно,
Тихо путь продолжаешь к далекой весне,
Где найдешь не меня, но другого - вполне."

Теперь во мне осень живет сквознячком,
Я радуюсь каждому утру,
Пускай не несет мне оно ничего,
Но стала я тихой и мудрой.
Держа справедливо стакан на вису,
Сидеть и молчать, если душно,
И пальцами греть окровавленных птиц,
А ночью вгрызаться в подушку...

ЛЮБОВЬ?

Любить умом! Как это мило!
Как это правильно, красиво!
Как классно в ней всё узнавать,
За что имел ты в школе пять.
И всюду агитация «любви»...
О, злой инстинкт! Ты – ум!
Умри!

Под вечер чувствуешь острей, стихи стучатся в дверь,
И не смогу сказать «забью», коль скажешь мне «забей».
Здесь полчища людей прошли, теперь же – тишина,
К моей груди ты наклонись,
Теперь ты слышишь? Помолись
Скорее за меня.
И всё – не нужно ничего:
Убийце лекарем не быть;
Смотри – пробита грудь моя,
Мне больно жить.
И уходи, оставь меня в подъездной синеве,
А если чувствуешь острей – не сдобровать тебе.

Шершавые кости. Магнитом яд. Нечистые помыслы.
Глаза глядят. Ещё стоят хрупкие подмостки.
Барьер тяжелый. Стена тесна. Меж стен – квадрат.
Живой в гробу. Война вечна. Любовь – солдат.

ГОРОД

Теперь, когда остался тихий ужас,
Таланты смелые по норам разбрелись;
В пустынной площади бензиновые лужи
Который день ноги макаю мыс.
А камни помнят многие мотивы:
И цокот каблуков, и грозный стук подошв...
Закат над городом не кажется красивым:
В витринах ярких он размытый, как гуашь.
Колдобины, глухие повороты,
Где есть добро, а есть жестокий рок;
И, глядя в пыльные глазницы этих окон,
Я понимаю, что живу наоборот.
Деревья ж огорожены забором:
Не пустим в парк измученный народ!
Считая общим хлеб, клеймована я вором,
А любишь Бога – ты сектант и идиот...

Струна души не может поломаться,
Но может натянуться и порваться,
И чувствуют ступеньки перехода,
Как лихорадит тело зимний город.

Каменного города подержанный мотор
Утром, полным газа, мне выносит приговор:
Очень несущественно моё здесь появление
В эру капитального морального растления.
Вот идёт прохожий, необщителен и слаб,
Намертво уверен он в благих своих делах;
Массово экраны голубеют в их притонах,
Добавляя тысячи к размытым миллионам.
Каждый обособлен и обыденностью сыт,
Полный равнодушия, одет он и умыт;
И, пускай живу я, как последняя собака,
Как и им, не избежать грядущего мне праха.
В чём же смысл будущий памяти твоей?
Быть предметом диспута – не значит быть живей.
Толку что от славы и всемирного признания,
Если тлеют кости и отсутствует сознание?
Душу заплутавшую возьми ты добротой,
Не стремись к стабильности - нас всех найдёт покой,
Каждый новый день потрать на злого и больного,
Позабудь про стены, дисциплины и оковы.
Каждый может тысячам даровать тепло,
Время же уходит на мирское барахло.
О тебе не вспомнят, будь ты клерком иль поэтом,
Не гонись за славой, дорожи своим обетом!

ОДНАКО!

И всё же, maman, это бред.
Какая, по сути, нелепица!..
Знакомых послушав совет,
Выходят все замуж и женятся!

Ты планов лелеешь талмуд,
Звезда открывает возможности,
Но годы уж, вроде, идут, -
И вы мне, конечно, поможете

Словами, что вдруг воскресят
Стремленье постыдное к схожести;
Позором опять заклеймят:
«Ты молод? Ты холост? Убожество!»

И я не от скуки теперь
Дискуссию эту затеяла:
Покрепче захлопывай дверь.
Мне чужда такая материя.

Революции зло – в громожденьи святош.
И, гордясь, забываться не надо:
Каждый сам по себе, несомненно, хорош,
Все же вместе – жестокое стадо.

Поведай, что в душе твоей творится,
Затравленный поэт?..
Опять до понедельника не спится,
Нетронут твой обед.
Хоромы и пустые бриллианты
Уж больше не влекут,
Растрачиваешь ночью киловатты
На слёзную строку.
В снегу январском ли, в осеннем листопаде –
Не всё ль тебе равно? –
Уснёшь ты на дороге, как в кровати,
Раз выпито вино.
Находят лишь с утра, и то чужие:
Родным-то невдомёк.
До дома на разваленной машине
Всегда доставят в срок.
Ни брата, ни отца, ни человека
Живого за версту;
С утра до ночи пламенный коллега
Вещает лабуду...
Волнением потрёпаны страницы –
Опять они пусты:
С похмелья снова рифмы, словно птицы,
Попрятались в кусты.
Оставив горькой юности надежды,
Бредёшь ты вдоль домов;
Не ведают счастливые невежды
Земных твоих оков.
Прочти любого юного поэта:
Он – отблеск остальных;
Но вновь несёшь, не думая об этом,
В печать свой лучший стих.
И в чём-то недосказанность находят
В костюмах господа.
А, впрочем, это правда, и в народе
Вечна твоя беда.
Но, Боже правый, ночь уж на исходе,
И снег кроваво ал;
Да где ж покой, уж снизошедший, вроде?!
Его ты долго ждал!..
Неужто повторится увязанье
В глухих болотах лиц?
Глаза бездумно хлопать обезьяньи
Начнут в тени ресниц?
«Поведай, что в душе твоей творится,
Затравленный поэт?»
Не в силах ждать, ты хочешь им раскрыться
И слышишь долгий смех себе вослед...